Неспокойная память нижнеломовского афганца

13.02.2019, РИА Пензенской области, Нижнеломовский район. Наталья Клименко. 30 лет назад страна, имевшая название СССР, радовалась долгожданному событию – выводу из Афганистана Ограниченного контингента советских войск.

Тогда молодым солдатам, на долю которых выпала служба в горячей точке, казалось, что они настоящие герои, мужчины, закалённые в боевых условиях войны, узнавшие горечь потерь и всё-таки сохранившие веру в человечность и справедливость.

…Незадолго до полного вывода войск из Афганистана, 7 февраля 1989 года, покинул территорию Демократической республики и наш земляк Геннадий Кокорев. У родителей, чьих сыновей призывали в армию в 80-х годах, в сердцах жил страх: а если отправят в Афганистан? 5 мая 1987 года, когда товарищи Геннадия весело провожали его в армию, было уже много известно о гибели наших солдат и офицеров в далёкой восточной стране: груз «200» прибывал и на нижнеломовскую землю. Пройдя «учебку» в Степанакерте, Геннадий точно знал, что следующим пунктом его службы будет Афганистан.

Шёл уже седьмой год войны, и подготовкой новобранцев занимались в «учебках» очень тщательно, чтобы избежать лишних потерь, которых уже и так оказалось слишком много. Акцент делался на физическую подготовку бойцов и их военный профессионализм. Три месяца обучения на водителя-автокрановщика пролетели невероятно быстро, и теперь уже полноценными бойцами Советской армии приземлились они на земле Афганистана в районе города Герат.

Армейские будни

Удивительно, но о стране, где тогда шли боевые действия, Геннадий Николаевич вспоминает с теплом:

– Красивая страна! Какие там рассветы и закаты, горные туманы! Да и сам Герат был весь в зелени. Только народ очень нищий…

Подразделение, где продолжилась служба Геннадия, состояло из разных родов войск, но сапёры были здесь на особом счету. Чтобы уберечь технику, на танках устанавливались своеобразные «катки» для разминирования. Но если уж танк подрывался, то движки у него меняли за какие-то три часа, и работу эту выполняли именно водители-автокрановщики.

Первоначально молодым солдатам нелегко было привыкнуть к условиям полевой жизни. Особенно угнетало отсутствие хорошей воды.

– Сырую воду пить вообще было нельзя: желтуха, тиф – эти инфекции постоянно находились в воде, поэтому больше пили чай, а заваривали его «колючкой». И цвет получался приятный, и вкус какой-никакой имелся. Еда практически вся находилась в банках, даже картофелины плавали в жидкости, словно консервированные помидоры. Буханки хлеба проспиртовывались, поэтому их легко можно было поджечь. Жили мы в палатках-модулях. А зимы там совсем не было…

– Родители знали, что служба проходит в Афганистане?

– Не сразу. Письма приходили просто с номером полевой почты, но по каким-то отдельным фразам мама поняла о пункте моей дислокации. Я, конечно, писал, что всё у меня отлично: сыт, одет, ну а в остальном – служба как служба.

– Сегодняшняя молодёжь не очень рвётся в армию, опасаясь даже не самой службы, а всем известной «дедовщины». В Афганистане она тоже была?

– «Дед» в Афганистане – это совершенно другое понятие. Он не просто старослужащий: на него возлагалась обязанность сделать из новобранца полноценного бойца. «Дед» ежедневно проверял состояние формы своего подопечного, учил стрелять. И когда наступало время отправки на дембель, то «дед» торжественно передавал автомат своему питомцу. Поэтому ни о каких издевательствах над «салагами» не могло быть и речи! Да и с офицерами складывались абсолютно другие отношения: все были в равных условиях, поэтому боевое братство оказалось самым ценным воспоминанием об афганской службе.

– Кроме армейских будней, было что-то радостным в то время?

– К нам часто приезжали из Союза артисты. Например, в 1987 году я был на концерте Александра Розенбаума. Он особенно нравился военнослужащим своими душевными песнями об Афганистане и искренностью общения. Одна только песня «Чёрный тюльпан» чего стоит! Мы ему писали записки с просьбами исполнить любимые песни, брали автографы. Одет он был в «афганку», и это ещё больше сближало его с солдатами.

– А ваша афганская форма сохранилась?

– У неё теперь почётная роль: моя «песчанка» находится в музее под стеклом. Теперь она экспонат, своеобразный свидетель афганской войны.

Возвращение

Судьба уберегла Геннадия от душманских пуль, и из тёплого восточного климата он вскоре попал в русскую зиму, которая в феврале была ещё в самом разгаре. Домой возвращались вместе с земляком из Земетчино. И вот проводник объявляет: «Станция Пачелма. Время стоянки три минуты». Радостно забилось сердце солдата: ведь до родного порога оставался всего час езды.

– Зашёл в дом, и через несколько минут пришлось вызывать «скорую». Мама, увидев меня живым и невредимым, упала без чувств. Не выдержало сердце радости встречи… И такое, оказывается, бывает. Это только сейчас понимаешь, когда являешься отцом, что такое родительская любовь и страх за детей.

– Как прошли первые дни на гражданке?

– Встречался с друзьями, один раз сходил в военной форме на танцы. Гордился, что служил в горячей точке. А однажды встретил земляка-афганца и решил с ним сфотографироваться, но «афганку» принёс в сумке ради декора. Теперь надеваю её только по нашим армейским праздникам. Вообще, к мирной жизни привыкнуть оказалось непросто: даже хлопок автомобиля заставлял вздрагивать, а полная тишина вызывала странную тревогу.

– Как ветераны Афганистана пользовались льготами?

– После демобилизации у меня были бесплатный проезд на транспорте и право на получение пайка. Но однажды в автобусе ко мне отнеслись как-то с недоверием, и я перестал пользоваться этой льготой.

Это время не забыть

В жизни человека иногда происходят такие события, которые имеют отражение на всю дальнейшую судьбу. Афганистан стал не просто событием: для солдат и офицеров, побывавших там, он стал мерилом многих человеческих поступков, щемящей болью и неугасающей памятью.

Бывшие воины-афганцы уже много лет как объединились в организацию, которая помогает сохранить узы афганского братства и передать свой неоценимый опыт молодому поколению.

Концерты, встречи к памятным датам, военные смотры в учебных заведениях, мероприятия по увековечиванию памяти воинов-афганцев – всем этим занимается Совет ветеранов Афганистана, который уже несколько лет возглавляет Камиль Сюняков.

Для Геннадия Кокорева даже через 30 лет Афганистан остался живой памятью, которая не покидает его всю жизнь и заставляет снова и снова возвращаться мыслями к военной службе в Герате.

Наверное, именно поэтому он не пропускает ни одной встречи с бывшими воинами, а в последние годы приходит на них уже с сыном.

– Нас так и называют: большой и маленький «шурави». Сын у меня родился 2 августа, а эта дата ко многому обязывает. Думаю, что десантник из него обязательно получится! – говорит Геннадий. – А с однополчанами я до сих пор не теряю связи. Ездил в гости в Белоруссию, в 2014 году – в Ульяновск. Постоянно созваниваемся, общаемся по скайпу. Это дружба, проверенная на войне, и поэтому мы знаем ей истинную цену.

– А как Вы относитесь к тому, что в армию призывают юношей лишь на один год?

– Во-первых, считаю, что армейская служба – это дело для настоящих мужчин. А во-вторых, думаю, что техника сейчас новейшая, сложная, поэтому два года – оптимальный срок. Надо сказать, что молодёжь у нас хорошая, многие активно занимаются спортом. Я тоже постоянно посещаю спортзал в Доме спорта, а в этом году в планах провести турнир по боксу в честь памяти погибших в Афганистане. Мой земляк Вячеслав Земсков служил там же, где и я, но погиб. Не вернулся живым домой и Алексей Жбанников. Мы помним о них и передаём эту память молодым.

…15 февраля – знаменательный день для нашей страны, но ещё больше значим он для сердца воина-афганца. А их становится с каждым годом всё меньше и меньше. Как и ветеранов самой кровопролитной для нас войны. Но если человек помнит не только взрывы мин и смерть боевых товарищей, но и красоту далёкой горной страны, как Геннадий Кокорев, значит, он сумел сохранить самое главное – человеческую душу.