Ей года – не беда

НЕДЕТСКИЕ ЗАБОТЫ

Родилась Антонина Петровна в Чардыме, в большой семье. Отец, Пётр Тимофеевич Культиясов, пришёл с войны инвалидом, потом всю жизнь работал пастухом в колхозе. А мама, Наталья Петровна, детей растила. Их у супругов было 12: «Василий с 18­го, Костя с 21­го, Николай с 23­го, Любаша с 25­го, Митя с 28­го, Антонина с 31­го, Миша с 33­го, Клавдя умерла в шесть лет, Рая в четыре…»

«Бедно жили, голодно, надеть нечего, – вспоминает Антонина Петровна. – Только мне исполнилось четырнадцать лет, с неразлучной с детства подружкой Дугиной Антониной пошли работать в колхоз телятницами. Четверо нас было, телятниц: ещё тёть Нюра Матвеева и Клавдия Шишкина. У каждой на обслуживании по 40 телят. Зиму за ними ухаживали, а летом в поле работали – сперва плугарями, а потом трактористками, научились рычаги дёргать. А обучали нас бригадир дядь Лёня Колчин и его заместитель дядь Ваня Попков. Пять лет так работали, пахали­-сеяли. Потом Володя и Виктор Ванясовы из армии пришли, сменили нас на тракторах. А мы после с Тоней кухарками пять лет работали, кашеварили в отряде, на гумно носили обед в вёдрах».

Постоянно работали – и в колхозе, и дома забот хватало – но духом не падали. Днём ударно трудились, а вечером отдыхали славно. Молодыми были, заводными, энергичными.

«Эх и весело жили! – улыбается моя собеседница. – Как озоровали… Яблоки воровали из садов, арбузы, дыни – солью в нас стреляли. Зимой, если кто санки во дворе оставит, – утащим. Катались с Малиновой горы. И председательские сани воровали. Затащим их на гору, усядемся, – и в речку. Разок скатимся, там сани и бросим. Конюх потом едет за ними. То окошки у стариков закроем снопами. Они и сидят в избе до полудня почти, думают, ночь всё. То двери припрём чем-­нибудь. Но без злости проказничали. Бывало, ещё попрашайничали. Кто не даст нам кураги, будем у окошка песни петь, прибаутки, много их знали: «Не дадите луковицу – оторвём пуговицу», «Не дадите пирога – уведём корову за рога». Надоест хозяевам слушать наши песни – вынесут по горсточке кураги. Курага – единственное лакомство того времени, ни сахарку, ни уж тем более сладостей, мы не видали. Голод несусветный был после войны. Особенно страдали старики, больные и те, у кого большие семьи. Беднота. На станках ткали ватолы (грубая и толстая крестьянская ткань), на них спали. Рубашки шили самотканые. Помню, как в колхозы скотину уводили со двора. Коровку у нас отняли – всё спасение в ней было. А налоги какие накладывали! Кур держишь – 75 яиц в год сдай, масла – 9 килограммов, если корова и овечки есть – сорок килограммов мяса. Облигации навязывали, от которых мы ни шиша не имели. Всё было, доченька. Всего не расскажешь.

ЛЮБОВЬ НЕЧАЯННО НАГРЯНУЛА

Тоня была бойкой девушкой, озорницей, пела, плясала, на балалайке играла. Всех неугодных кавалеров отваживала на раз, могла и подраться. А мужа себе выбрала сама.

«Мы на телятнике были, и вот как-то, гляжу, два парня идут. «Аннушка, поди-­ка сюда, – подозвала я к себе подружку. – Вон, видишь, ребята идут? Один сегодня будет мой». Николай жил в Малой Багреевке, а к нам в Чардым в клуб ходил с товарищем. Кино казали в клубе, танцы были. Понравился мне Николай сразу. Хорош собой, модный – в пальто. Куда тебе! После работы пришли в клуб. Я села на лавку рядом с ним, Тоня Дугина тоже рядом. Шутка за шуткой – завязался разговор, а после кино Николай пошёл меня провожать. Но я его тогда угнала. А потом дружить стали. Однажды как­то пришёл с газетой. Сидит, читает статью, а я ему и говорю: «Читай­-читай. Я-­то не умею. В школу не ходила, шабалов не было». «Как это не умеешь? – удивился он. – Тогда мы с тобой больше дружить не будем». «Ну и слава Богу», – ответила я. И убежала.

Некоторое время молодые не встречались, а потом Николай снова стал добиваться внимания Антонины, любыми путями старался выманить её из дома. Так, в 57­м году влюблённые поженились. Родители справили дочке хорошее приданое: «койка, ватный матрас, подушки, одеяла, простыни и пододеяльники». Свадьбу сыграли весёлую. Целую неделю гуляли. После свадьбы жених привёл молодую жену в родительский дом, потом свой построили.

«Когда строились, ни копейки у нас не было, – вспоминает героиня повествования. – Нюра Наумова, «Репеёк» (прозвище), взяла тетрадку и по селу собирала деньги, плотникам за работу. А потом, как мы зарплату получали, рассчитывались потихоньку. В первую очередь с теми, кому скоро деньги были нужны».

ПЕРЕДОВЫЕ – ТРУДОВЫЕ

Глава семьи сначала в Малой Багреевке работал, а потом устроился бухгалтером в инкубатор, в Лопатино. Потом мастером в дорожном работал, на асфальтном заводе мастером: «Всю жизнь с папкой ходил». В 1968­-м Барышниковы переехали из Малой Багреевки в Лопатино. Дочка Рая училась уже тогда в третьем классе, а Валерий – в первый пошёл.

«Я сперва устроилась работать в КБО швеёй, – рассказывает моя собеседница. – Месяц отработала, получила зарплату 18 рублей. Копейки – уборщицы 60 рублей зарабатывали. Пошла в райсоюз техничкой. Там девчонки­бухгалтера убедили меня учиться на продавца, здесь же в райсоюзе. Закончила курсы, получила корочку и устроилась в сельхозтехнику буфетчицей. Потом девять лет буфетчицей в аэропорту трудилась. Начальником аэропорта был Валентин Васильевич Бодров. Люся Майорова и Валя Сударикова работали кассирами. Три радиста числились: Володя Янин (он главный), Женя Гришин, Слава Розмыслов. Охранщиком был Саня Юлков. Коллектив хороший, дружный. Пассажиров, помню, очень много, до двенадцати рейсов в день бывало. Пока ожидали рейса, у меня в буфете покупали котлеты, колбаску, пирожки. Яички варёные можно было купить, чай, пиво, лимонад, водку, вино. А билет до Пензы стоил два рубля, в Саратов – восемь. И не помню, чтоб случались аварии. Когда аэропорт закрыли, я опять в сельхозтехнику вернулась. Оттуда и на пенсию ушла, внучат помогала детям нянчить».

СТАРОСТЬ – В РАДОСТЬ

Оглядываясь назад, Антонина Петровна не сожалеет ни об одном дне своей жизни. И сколько бы трудностей и испытаний ей не пришлось пережить, она считает себя счастливым человеком. Ведь всё, о чём она даже боялась мечтать, – сбылось. Вот, правда, супруга тринадцатый год уже нет. Прожили с ним 53 года. Всяко было у супругов: шумно ругались да весело дружились. Сор из избы никогда не выносили – так родители учили. Крепко жили: скотины полон двор, машина, мотоцикл. Детки умненькие: «У Раи два сына – Рома и Андрюша. У Валеры – дочка, Наташа. Есть и правнуки – Глебушка, Наташенька и Аннушка».

Живёт Антонина Петровна одна. Хоть «ноги и руки не слушаются, голова ещё соображает». Сама и похлёбку готовит, и блины печёт, лепёшки сдобные, пироги – соседей угощает. Первый год стиркой не занимается, дети заботятся: «Они у меня замечательные». Соседи не дают ей скучать.

«Каждый день у моего двора собираемся, – делится Антонина Петровна. – А как весело мы день рождения справили! Подарков надарили… Внуки купили пылесос. Спасибо всем, кто почтил меня вниманием. Доченька, и вы заходите в гости. Сколько вас там, в редакции? Я блинов напеку, напою вас чаем».